16:55 Мой Стриж и я |
|
Должна сказать, когда мои мама и брат сказали мне, что подобрали выпавшего из гнезда стрижонка, я не очень обрадовалась — я знала, что все заботы о нем, скорее всего, лягут на меня. Так и оказалось — я кормила его, поила и прочее. И все это — исходя из обстоятельств, что стижи в неволе сами есть не умеют — они не могут клевать, да и пить из поилки тоже. И нежелательно держать их в обычной клетке — они не могут сидеть на жердочках. Дело в том, что вся анатомия и физиология этой птички создана для жизни в небе — они хватают еду на лету, хорошо лазают по вертикальным поверхностям и не могут взлетать с ровного места — им нужна высота. Да и кормить хищную *насекомоядную* птицу нельзя кормом для обычных, зерноядных, птиц. Но мы со Стрижом всему научились. Сначала мне приходилось раскрывать ему рот принудительно; потом он, к счастью, научился сам есть с моих рук. Но, прежде чем это случилось, он чуть не помер у меня на руках — не знаю, отравился ли он мотылем или просто мало ел — когда я взяла его в руку, он был холодный настолько, что я в испуге уронила его обратно в корзинку, думая что он умер. Он не держал ни голову, ни крылья с лапами — лежал пластом, но оказался все же живым — по этой пластичности я и догадалась, что жив — не окоченел еще. Но выглядел он так, что вот-вот это сделает. Я кормила его, держа голову и помогая глотать. Он глотал, слава Богу. Через некоторое время, поев, он смог оперется на лапки. Но я все равно боялась — все то время, пока.. Не знаю, оказался ли мой стрижонок крепкой птицей, или мои молитвы были услышаны, но он выжил. Хотя, как мне кажется, до конца вес так и не восстановил.  Дальше мы учились летать. Сначала я подбрасывала его над диваном. Он слегка махал крылышками и плюхался вниз. Постепенно он стал пролетать так по дуге метр-два, прежде чем снова плюхнуться. Несмотря на скромные первые результаты, желание летать у нас было и огромное. Когда Стриж не спал и не летал с моей помощью, он бегал по комнате, маша крыльями, как маленький самолет на влетной полосе. Он отлично лазил по дивану, по кошачей стенке и по шторам. Так, понемножку, он стал пролетать почти всю комнату, при том уже не только по принуждению, а спархивая с ладони моей поднятой над головой руки. Но время поджимало — стрижи ведь в конце июля — первой половине августа улетают на юг, в Африку. И если бы он не улетел со всеми — он был бы обречен на непростую для него и для меня жизнь в неволе *исходя из всех вышеуказанных причин*. Но Стрижонок ведь подрос, его оперенье, наконец, полностью стало взрослым, особенно так необходимые для полетов большие маховые перья крыльев. Но вот хвост его меня беспокоил — он потерял три больших хвостовых крыла справа — то есть почти треть хвоста. Но моя птица очень хотела летать — я видела это потому, как оживали ее глаза во время полетов. Хотя и поспать он тоже изрядно любил — почти всю первую половину дня, исключая кормежку. Но вот, наконец, Стиж стал пролетать расстояние от входной двери, через крохотную прихожую, и до окна в большой комнате — это самый длинный маршрут, который я могла обеспечить ему в нашей квартире. Времени у нас в запасе уже не осталось — 13 августа — почти середина месяца. Стрижей на улице было уже мало. И я повезла свою птицу в Подольск — туда, где ее подобрали — надеясь на то, что там всегда стрижей больше и он сможет улететь с ними. Скажу, что Стриж мой полетел! Сначала он сидел на ладони неподвижно, вцепившись коготками *у стрижей очень острые и длинные коготки на маленьких пальчиках* в мои пальцы, словно обалдев от обрушившегося на него простора и солнечного сияния, и только смотрел своими глазками-бусинкми то на меня, то на маму. Со второй попытки он все же, замахав крылышками, спорхнул с ладони, но пролетев метра два, плюхнулся в траву. Тогда я решила его чуть подкинуть. И он неожиданно взмыл в небеса, кругами набирая высоту. Я словно чувствовала радость птицы, впервые вырвавшейся в бескрайнее небо навстречу солнечным лучам. Наверное, что-то похожее чувствует человек, запуская воздушного змея — он на земле, но нить связывает его с воздушным созданием, и он словно сам парит в небесах, играя с ветром. Потом мой стриж исчез из виду. А я почувствовала себя странно ненужной — бескрылое создание, неумеющее летать. Но я все равно беспокоилась: как он будет жить один, самостоятельно? Доберется ли до жаркой Африки? Ведь большая часть стрижей уже улетела — и молодые улетают раньше. Но я видела: там, где утром летало два стрижа, теперь летает три! А к вчечеру я насчитала пять! Знчит, он не один. И у него есть шанс добраться на Юг. Боже, попутного ему ветра и крепости крыльев. И много вкусных мошек. А я… У Пилота Сент-Экзюпери были миллиарды смеющихся звезд, потому что на одной из них смеялся его Принц. А у меня — все стрижи, живущие по соседству, теперь мои. Все сложилось почти наилучшим образом. Но почему-то так невыносимо грустно? Потому что не чувствуешь больше биения сердца и трепыхания крыльев в своих руках. Если увидите выпавшего из гнезда стрижонка и он не будет калекой, знайте — его можно вернуть в небо.
|
|
|
| Всего комментариев: 5 | |
|
| |
0
