Капли дождя, их тихий постук. Запахи мокрого дерева, земли и листвы: свежей и прошлогодней – волшебный напиток, который жадно глотали мои легкие, задымленные городом.

Я смотрел на дом, не решаясь войти и потревожить его. Я не был здесь с тех пор, как умер отец.

Мой старый дом. Мой ли? Сколько уж лет назад я сбежал от него в город. Дети мои выросли и разъехались, жена умерла. И вот я снова здесь, перед этим старым коттеджем, вросшим в лес.

Мешок был просто огромным. Как никогда. Джинджер прямо-таки сгибалась под его тяжестью. А всё жадность – «глаза завидущие, руки загребущие». «Сладость или шалость?» Это ж надо было набрать столько конфет. Вот и тащи их теперь.

Джинджер вздохнула, устроила мешок поудобнее. А потом подумала: «Я ведьма или кто?» Огляделась по сторонам и, не заметив никого на ночной улице, нарисовала рукой в воздухе загогулину. И оказалась дома. В своей маленькой уютной квартирке на цокольном этаже. Да, этаж не престижный – на метле удобнее вылетать из окон верхних этажей. Но что поделаешь – Джинджер была очень небогата.

– Тебе надо попробовать! Это такой удивительный опыт! – Ольга буквально тянет меня за руку.
– И далеко идти не надо: видишь во-о-он там парк – где высокие деревья? – она указывает куда-то за окно.

Мне это абсолютно не интересно: я приехала сюда работать, а не участвовать в дурацких обрядах. Нужно выспаться, а завтра отнести в мэрию проектную документацию.

Я покидал имение крёстного в полной растерянности. Старался выглядеть уверенно перед Джеффри и Оливером, но на самом деле плохо представлял, что мне делать. Я знал лишь, что должен вернуть Анри.

Все были согласны с тем, что мне небезопасно возвращаться домой, и Жасмин предложила пожить в квартире, которая досталась ей от бабушки и часто пустовала. Мне было неловко; но этот вариант лучше, чем гостиница — где Этьену проще меня найти.

Я стоял на крыше, облокотившись на ограждение и глядя на город. Мне нравилось смотреть с высоты на всю эту суету внизу — и быть выше её. Хотя гораздо больше я любил вид из окон моего поместья — запущенный сад и цветущие кусты роз. Я был его единственным владельцем. Здесь же мне приходилось терпеть миллионы людей под боком. Что ж, надеюсь, это ненадолго. Город хорош только в очень маленьких дозах. Правда, появление брата Анри несколько меняло расклад. Я ничуть не сомневался, что мой маленький ангел вернётся ко мне. Но вот что делать с Виктором? Заманчиво получить его. Но смогу ли я удержать их двоих? Что ж, поживём — увидим.

Что-то разбудило меня — тихий звук или просто дуновение ветра. На мгновение я подумал, что просто задремал с книгой на диване — и потому лежу одетый здесь, а не в своей кровати. Но тут же вспомнил, что засыпал я не один. Я вообще не должен был спать!

В комнате Анри не было. Меня окружала абсолютная тишина. Как будто я один. Один! Я вскочил и побежал на кухню — никого, заглянул в ванную — никаких следов. Как и в спальне. Я скатился по лестнице в мастерскую — Анри не было и там.

Я стоял и смотрел на наш старый дом. Для меня он был словно призрак — призрак прошлого, моего детства и гибели нашей семьи. Я не собирался искать тут какие-то улики и свидетельства — слишком много лет прошло. Мне нужно было увидеть это место, осознать его реальность. И хорошо, что в нём теперь жили разные и чужие люди — дом был наполнен жизнью. Несколько лет он стоял заброшенным. Но когда я понял, что не хочу в него возвращаться, Джеффри выставил его на продажу. Сначала никто не хотел покупать дом — после того, что случилось с нами. Цену пришлось снизить, и в итоге его купили под мини-отель. Есть же любители пощекотать себе нервы. Да и история дома была важна только для местных — для приезжих она ничего не значила: семья, жившая тут до них, была им не знакома и потому безразлична.

Если бы я оказался на месте Анри и сбежал из плена — я бы пришёл сюда: это ведь единственный адрес, связанный с прошлым. Никому из прежних соседей не было известно, где я живу теперь. Джеффри оставил им свой адрес, на всякий случай.

Виктор – замкнутый реставратор книг, испытывающий чувство вины за гибель родителей и исчезновение брата. А еще он умеет проникать в чужие сны и даже менять их. Но молодому человеку в тягость этот дар. И всё же, когда его брат-близнец Анри появляется на миг и вновь возвращается к своему похитителю, именно способность творить сны дает Виктору шанс во всем разобраться. Но сможет ли Виктор защитить близких от того, кто убивает во сне и подчиняет себе наяву? И так ли легко талантливому манипулятору Этьену управлять теми, кто ему не безразличен?

Должно быть, я единственный человек на свете, для которого звонок будильника – звук приятный и желанный. Глас реальности. Зов жизни. Однажды он не прозвучал – батарейки «сели». И я проспал почти трое суток, очнувшись лишь от удара по щеке.

Внутри конверта был пепел.

Мариам высыпала его на ладонь и потрогала пальцем: мягкий, серебристо-серый, похожий на мелкий песок. Пора. Да, пора. Мариам и сама знала это. Но ей предпочли напомнить.

И мир перевернулся.

Над головой моей, крышами вниз, плыл заснеженный город. Деревья застыли белым кружевом. Две реки сливались в одну ледяную дорогу, уходящую в безмолвие.

Я падал в Зиму. И она стремительно неслась навстречу.