Всплеск и сердитое фырканье. Из воды показались голова и плечи девушки: длинные русые волосы, сине– серые глаза, бледная кожа. Она зло смотрела на мальчишку. А потом уцепилась руками за борт лодки и, толкая её, закружила– завертела, словно ярмарочную карусель. Только на ярмарке это весело, а Марку было не до веселья: лодка качалась, рискуя зачерпнуть воду, и у парня кружилась голова. Он сидел, вцепившись руками в борта, и старался не упускать из вида девушку. А та вдруг прекратила вращать лодку — лишь молча смотрела на его.
— Дура! Чего творишь?!
— Сам дурак! Смотри, что ты наделал! — она подняла руку и показала Марку: предплечье было пропорото крючком его удочки, и из раны с неровными краями стекали капельки крови.

Он старался двигаться, чтобы не заснуть. Но движение утомляло его, уставшие мышцы, рано или поздно, просили отдыха – что значило: нужно остановиться и при этом не заснуть. Чай, кофе, снова чай, шоколад, энергетики – в банках или в батончиках – Саймон начал сбиваться со счету, сколько и чего употребил. ...

Спроси его кто-то: от чего он бежит – Саймон не смог бы ответить. Он чувствовал лишь, что надо бежать – наяву – вдруг они и тут достанут его. Он чувствовал незримое присутствие. Во снах же оно было более, чем зримым. Но когда просыпался, Саймон едва помнил, что же его так пугало.